Почему теория должна быть обязательно проверена практикой?

В 2020 году старейший в стране научно-исследовательский центр (НИЦ) «Строительство» пережил настоящее возрождение: за год объем выполняемых организацией работ вырос вдвое и превысил 2 млрд рублей. Чем объясняется экономический подъем и с какими проблемами в целом сталкивается отраслевая наука — об этом и многом другом «Стройгазете» рассказал заместитель генерального директора НИЦ «Строительство» по научной работе, доктор технических наук Андрей ЗВЕЗДОВ.

В основе — комплексный подход

«СГ»: Андрей Иванович, прежде чем говорить о нынешнем положении дел, давайте обратимся к корням, из которых вырос ваш коллектив.

Андрей Звездов: Готовясь к 95-летнему юбилею НИЦ «Строительство», мы недавно нашли подлинные документы, которые подтвердили, что наша история началась 2 апреля 1927 года с решения Президиума Высшего совета народного хозяйства СССР о создании Государственного института гражданских, инженерных и промышленных сооружений. Наш коллектив сформировался таким образом, что в него вошли три института, хорошо известные и в стране, и в мире — Центральный научно-исследовательский институт строительных конструкций имени В. А. Кучеренко (ЦНИИСК), Научно-исследовательский, проектно-конструкторский и технологический институт бетона и железобетона имени А. А. Гвоздева (НИИЖБ) и Научно-исследовательский, проектно-изыскательский и конструкторско-технологический институт оснований и подземных сооружений имени Н. М. Герсеванова (НИИОСП). Все они были головными в Госстрое СССР и награждены орденами Трудового Красного Знамени. Их объединение позволило решать научно-технические задачи в комплексе. Начиная с нуля, строительными объектами занимается НИИОСП, который исследует подземное пространство, основания и фундаменты, ЦНИИСК изучает металлические, деревянные и каменные конструкции, утеплители, все виды растворов и фасадные системы, а НИИЖБ — бетон и железобетон как основной строительный материал.

Три крупнейших института непрерывно разрабатывают нормативно-техническую базу для строительства, участвуют в научно-техническом сопровождении проектирования и строительства практически всех сколько-нибудь значимых объектов в стране. Три кита, на которых базируется наша основная деятельность и которые мы сейчас начали активно развивать, — это оказание научно-технической помощи строительству в сейсмически опасных районах, в условиях вечной мерзлоты и разработка современных строительных материалов и изделий.

Комплексный подход позволяет нам взаимодействовать с крупным бизнесом и регионами: среди наших заказчиков — Газпром, РЖД, Транснефть, Роснефть, Норникель. Сейчас, например, мы задействованы в реновации Норильска и устранении тех проблем, которые есть у Норникеля в этом регионе в связи с движением грунта на вечной мерзлоте; там мы готовимся обследовать практически все объекты с целью принятия решения об их дальнейшей эксплуатации. Большие проекты реализуются нами и в сейсмически опасных районах. Например, в Южно-Сахалинске мы обследовали аэропорт и дали рекомендации по его восстановлению, а в Иркутской области примем участие в реновации жилья. И таких примеров много.

На днях у нас появился такой крупный объект, как реконструкция главного здания Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова (МГУ). Деньги на нее выделены серьезные, работа предстоит огромная, и сегодня я с уверенностью могу сказать: нет ни одной организации, кроме нашей, которая этот вопрос взялась бы решать в комплексе. Предстоит диагностировать состояние знаменитой высотки, определить сохранность материалов, из которых она построена; затем следует проверить основания и фундаменты, нагрузки, связанные с перепланировками, на основе этой информации создать математическую расчетную модель здания и сделать выводы о том, какие надо принять технические решения — и только потом можно будет выполнить проектирование и пройти госэкспертизу.

«СГ»: Какими уникальными компетенциями для этой работы обладает ваша организация?

А.З.: У нас сегодня 56 различных лабораторий, но сказать, что решающую роль сыграет одна из них, нельзя: уникальность нашего центра — в комплексности, ведь НИЦ «Строительство» выполняет объединяющую функцию. Когда он заключает контракт, то в его реализации участвуют все три института, а координация осуществляется из центра. Мы так работали, например, на столичном комплексе «Зарядье», где очень плотно взаимодействовали все три института. Так будет организована и реконструкция главного здания МГУ: основаниями и фундаментами высотки займется НИИОСП, многочисленными металлоконструкциями — ЦНИИСК. В ЦНИИСК есть лаборатория, которая параллельно считала практически все особо сложные объекты московской олимпиады и чемпионата мира по футболу, в том числе и новые аэропорты, строившиеся к чемпионату мира. Во всем мире существует такая практика: если объект ответственный и технически сложный, то он проектируется параллельно двумя-тремя организациями, формирующими математическую модель объекта, и выполняющими расчет по ней независимо друг от друга, а потом сравниваются полученные результаты. Если они совпадут, значит, все замечательно, а если нет, то в расчеты необходимо внести коррективы.

Очень многое зависит от выбора расчетной модели. Например, именно из-за нее возникла проблема с реконструкцией Дворца спорта «Мегаспорт» на Ходынке в Москве: когда проектировщики рассчитывали ее по своей математической расчетной модели, тогда еще не принято было считать два раза. Я не хочу сказать, что они ошиблись, ведь в машину что заложишь, то и получишь; они создали свою модель и получили свой результат. Но когда мы посчитали на основе нашей модели, то оказалось, что в их расчете есть слабые звенья, которые при определенных условиях представляют из себя опасность. Мы доложили об этом московскому правительству, но пока оно принимало решение, «Мегаспорт» уже построили и ввели в эксплуатацию. С тех пор прошло больше десяти лет, и когда здание было решено реконструировать, мы опять сделали расчет, по которому получалось, что проведение всех предлагаемых работ экономически нецелесообразно. Нам было предложено найти оптимальный вариант реконструкции, и мы нашли компромиссное решение, которое позволило существенно повысить надежность здания без чрезмерных затрат средств и усилий

Интересно получается

«СГ»: У НИЦ «Строительство» нет прямого бюджетного финансирования. Как же вашему коллективу удалось всего за год кратно увеличить объем хоздоговорных работ в условиях экономического спада?

А.З.: Действительно, до прошлого года у нас несколько лет подряд снижалась эффективность работы: падали объемы, выработка, выручка. В 2019 году мы умудрились вообще стать убыточными — впервые за всю историю центра. Но в том же году к нам пришел новый генеральный директор — доктор экономических наук Виталий Геннадьевич Крючков, он быстро выстроил правильные экономические взаимоотношения в коллективе, — и мы за год довольно быстро встали на ноги.

В нашем центре заложена очень прогрессивная система оплаты труда: есть базовая оплата — относительно небольшие оклады, которые организация обязана заплатить при любых обстоятельствах. Но при этом у нас нет ограничений на величину зарплаты сотрудников: если ты имеешь большой объем работ, приносишь в общую копилку значительные средства, то можешь получать в месяц миллион и более. Так вот, у прежней администрации почему-то все время не хватало средств на выплату заработанных учеными денег. Естественно, они не понимали, как это так: деньги вроде как пришли на счет организации, а куда они делись, никто не знает. И если на бумаге деньги есть, а вживую их нет, то никто не будет работать в полную силу, ведь давно уже известно: если хочешь угробить организацию, первым делом перестань платить людям заработанные деньги.

«СГ»: Разбегутся?

А.З.: Нет, моментально перестанут работать на данную организацию. Ученые отличаются тем, что, если им не платить, то они не разбегаются. Они же работают головой — и поэтому продолжают работать, сидя у себя за столом, но на самом деле уже в другом месте. В нашем центре давно уже существуют так называемые аффилированные структуры, в которых ведущие ученые работают десятилетиями. Так повелось с не самых легких 1990-х годов. Объем работ, выполняемых этими структурами, вполне соизмерим с объемом, который выполняет НИЦ «Строительство» в целом. Такой сотрудник находится на своем рабочем месте и якобы что-то делает, при этом получает свою мизерную зарплату, а фактически работает в другом месте. Убытки же достаются нашей организации, поскольку она платит за помещение, несет накладные расходы. Поэтому главная задача — не заставить этого человека работать в центре, а заинтересовать его в этом, что и сделал новый генеральный директор: как только он пришел, то собрал неформальных лидеров и спросил, что нужно сделать для того, чтобы центр вернул себе утраченные позиции. Пожелания ученых можно было пересчитать по пальцам одной руки: прежде всего, они посоветовали сделать прозрачной нашу экономику, чтобы стало понятно, куда исчезают финансовые средства; потом — заплатить людям заработанные деньги и выполнить данные им обещания; плюс восстановить обветшавшую материально-техническую базу.

Все это было обещано и выполнено. В результате у членов коллектива повысился интерес к работе, и за год нам удалось поднять на 21,5% выработку на одного работника и на 35,2% среднюю зарплату — она сейчас составляет 91,5 тыс. рублей. За год мы полностью восстановили 6-й корпус: отремонтировали стены, восстановили силовые полы, установили современное оборудование, сейчас монтируем стенд, купленный по инвестиционной программе. В 36-м корпусе восстановили две сейсмоплатформы и скомпоновали третью, которую планируем смонтировать и запустить в эксплуатацию в этом году.

«СГ»: Получается, если ученый создает свое предприятие, на котором пытается внедрить свои научные достижения в практику, интенсивность его научных исследований снижается. Согласны ли вы с выводом, что каждый должен заниматься своим делом — предприниматели бизнесом, а ученые исследованиями?

А.З.: Вы правильно говорите, эта дифференциация всегда была. В советское время НИИЖБ имел бюро внедрения. Причем по численности сотрудников оно было почти равно числу сотрудников самого института. Потом оно превратилось в КТБ «НИИЖБ», которое акционировалось и больше в состав НИЦ «Строительство» не вошло. Так вот, бюро внедрения выполняло именно ту функцию, о которой вы говорите: инженеры высокой квалификации, работавшие в нем, внедряли разработки ученых в практику. И сейчас у нас эта дифференциация тоже имеет место: в каждом институте кроме чисто исследовательских звеньев и лабораторий есть соответствующие подразделения. Например, в НИИОСП есть изыскатели, которые ездят с буровыми установками на строительные площадки. Такие подразделения необходимы, потому что нельзя два дела делать хорошо: если ученый начинает работать в своей частной конторе, то хуже работает здесь, в центре. По этой причине очень важно создать ему такие стимулы, чтобы он хотел плодотворно работать на своем рабочем месте, что и было сделано. С новыми силами

«СГ»: Скажите, а большинство ваших сотрудников не кабинетные ли ученые?

А.З.: Отнюдь. Мы участвуем в строительстве не издалека, не из Москвы, а работаем вахтовым методом: наши сотрудники приезжают на объект на несколько месяцев, и даже в условиях Крайнего Севера, при минус 60, работают 2-3 месяца, потом возвращаются, а их место занимают другие ученые, если есть нужда. Потому что участвовать в стройке из кабинета в Москве сложно: теория должна быть подкреплена практикой, и мы тщательно проверяем свои выводы в реальных условиях, оказывая научно-техническую помощь в реальном строительстве.

Этим вызвано возрождение филиальной сети, начавшееся в прошлом году и тоже ставшее одним из факторов нашего успеха. У нас до 1991 года была целая сеть филиалов по всей стране, в том числе в Магадане, Волгограде, Норильске, Иркутске и Кузбассе; а потом, в переходный период, во всех регионах из-за экономических трудностей филиалы закрылись. Но сейчас у регионов появились и средства, и желание не только выживать, как это было в нулевые годы, но и развиваться, двигаться вперед; они очень заинтересованы взаимодействовать с нами, просят оказать им помощь и в формировании их строительной политики, и в обеспечении их региональными нормативами. Поэтому мы стали активно возвращаться в регионы: в прошлом году вновь открыли филиалы в Иркутске, Норильске и Новом Уренгое, сейчас опять ведем переговоры с Кузбассом, до конца года планируем открыть еще как минимум два филиала, а в перспективе полностью восстановить филиальную сеть.

«СГ»: Другая застарелая болезнь отраслевой науки — старение кадров. Появилось ли в НИЦ «Строительство» больше увлеченных наукой молодых людей, что называется, «со взором горящим»?

А.З.: И здесь у нас тоже произошли перемены: новая администрация разработала концепцию кадрового резерва и сформировала совет молодых ученых и специалистов, с молодыми кадрами стали заниматься персонально. Первым начал эту работу НИИОСП, сейчас там средний возраст сотрудников 42 года, хотя в коллективе института есть и ученые, которым за 90 лет.

При этом надо признать: в основном наши ведущие ученые преклонного возраста. Всего у нас 32 доктора технических наук, из них младше 60 лет двое, младше 70 — четверо. Молодые ученые не особенно настроены на работу над докторской диссертацией: сегодня научная степень обесценена, за нее мы не получаем никаких дивидендов. Если в советское время старший научный сотрудник без степени получал 170 рублей, а со степенью 280 рублей в месяц, то сейчас научная степень на заработок по сути не влияет. Поэтому у нас сегодня некоторые заведующие лабораториями вообще не имеют научной степени, тогда как раньше каждую лабораторию возглавлял только доктор наук, и только в НИИЖБ было 36 докторов наук.

«СГ»: Здесь, наверное, проблема положения науки в целом?

А.З.: Не совсем. К сожалению, никого не интересует именно отраслевая наука. У представителей академической науки и коллег из вузов есть и надбавки за степень, и отпуск у них в два раза больше нашего, есть и другие преференции. И только у ученых, которые работают в отрасли, ничего нет. Такое у нас законодательство! Считается, что строители богатые и сами должны обеспечивать отраслевую науку.

«СГ»: Вы полагаете, это неправильный подход?

А.З.: Да может быть, он и правильный, но просто наш бизнес еще не созрел до понимания того, что наука — это его базовая часть, и если наука не будет ему давать результатов, то скоро и бизнесу не на чем будет развиваться. Потому-то у нас очень мало инноваций в строительстве, что бизнес пока не видит науку своей составной частью. Государство могло бы создать такие условия, чтобы подтолкнуть бизнес к финансированию научных исследований, но оно этого не делает. Поэтому мы сегодня находимся в таких условиях, когда строительная наука развивается сама по себе. И не случайно, начиная с прошлого года и по сей день, мы чувствуем себя достаточно комфортно: экономические условия и пандемия выбили из отраслевой науки практически весь мелкий и средний бизнес, и сейчас в строительной науке мы монополисты: другой такой научно-исследовательской организации, как наша, ни по размеру, ни по компетенциям, ни по объему работ, ни по основным средствам — в строительстве нет ни одной.

Вузы я оставил в стороне, потому что у работников университетов другая основная задача — подготовка кадров с высшим образованием. У нас разные профессии: они преподаватели, а мы исследователи, но почему-то вузовским работникам пытаются придать наши исследовательские функции. Вот и получается, что мы проигрываем МГСУ по исходным условиям. Я уже сказал, что у них ученые более привилегированные по отпускам, другим социальным вопросам и оплате труда. Им выделяются значительные бюджетные средства на оборудование и развитие, в том числе как национальному исследовательскому университету. Благодаря государству у них есть испытательная база в Мытищах, аэродинамическая труба — а нам никто ничего не дает. Мы должны сначала сами заработать, потом отщипнуть часть заработанного от зарплаты своих сотрудников и инвестировать в свое развитие. Естественно, темпы развития отраслевых институтов и вузов не могут быть одинаковыми.

«СГ»: Но при этом и представители отраслевой науки тоже должны учиться всю жизнь. Каким, на ваш взгляд, требованиям должен отвечать руководитель такой организации?

А.З.: Вопрос, конечно, интересный. Я, например, сформулировал для себя, чем отличается хороший руководитель от плохого, — количеством ошибок и тяжестью их последствий. Считаю, что управление наукой — это тоже профессия. Кстати сказать, у нас многие бизнесмены говорят, что ученые, которые создают нормативные документы, пишут в них, что хотят. Мол, дайте нам такую возможность, и мы напишем их сами. Но писать нормативные документы — это тоже профессия. К нам нередко приходят представители бизнеса, которые технические условия даже на свою собственную продукцию написать не могут. Любое дело должен делать профессионал.

Справочно:

По итогам 2020 года значение показателя «выручка» АО «НИЦ «Строительство» превысило плановое и составило более 1,6 млрд рублей, что на 363 млн рублей, или на 29% выше результатов 2019 года. При этом чистая прибыль составила 63,5 млн рублей, что в 13 раз больше фактического уровня 2019 года (4,8 млн рублей). Сегодня в портфеле заказов организации более 1000 контрактов на НИОКР, научно-техническое сопровождение проектирования и строительства, обследование и экспертизу ряда сложных стратегически важных объектов по всей стране.

Источник: www.stroygaz.ru