Притцкеровская премия за 2022 год присуждена Дьебедо Франсису Кере из Буркина-Фасо: это первый лауреат африканского происхождения за историю этой награды
Жюри под председательством Алехандро Аравены выбрало Дьебедо Франсиса Кере очередным лауреатом Притцкеровской премии не только за чисто архитектурные таланты, но также за его социальный активизм, внимание к экономии ресурсов и другим аспектам «устойчивости».
Кере родился в 1965 в поселении Гандо в Буркина-Фасо как старший сын вождя. Он смог получить среднее образование, а затем – гранты: сначала на обучение профессии плотника в Германии, а потом и на архитектурное образование в Берлинском техническом университете. Этот вуз он закончил в 2004, хотя профессиональную и активистскую деятельность начал раньше: в 1998 Кере основал благотворительный фонд для строительства удобной школы в Гандо (там не было никакой школы, поэтому сам он в семь лет был вынужден уехать учиться в другой город).
Начальная школа в Гандо (2001) и принесла ему славу: в 2004 он получил за нее архитектурную премию Ага Хана как за образец ресурсоэффективной для пользователей, комфортной и при этом низкобюджетной архитектуры. Важный аспект: в строительстве участвовали местные жители, то есть Кере удалось соединить полученные в Германии знания и национальные традиции, и передать их землякам в ходе своего рода повышения квалификации. Опять же, их мнение и пожелания учитывались в ходе разработки проекта.
После 2004 Кере стали приглашать с докладами на международные конференции, и гонорары за них он использовал для дальнейших социально-архитектурных проектов. Так в Гандо появились жилье для учителей, новый школьный корпус, а также библиотека с верхним светом: проникает он сквозь горлышки вмонтированных в кровлю горшков.
Основная масса реализованных построек Дьебедо Франсиса Кере – хотя их сравнительно немного – это образовательные и медицинские учреждения в Буркина-Фасо, Мозамбике, Кении. Всех их отличает экономия ресурсов, достаточно простые, но неизменно продуманные и даже остроумные методы строительства (чтобы обойтись своими силами, без высококвалифицированных и потому дорогостоящих рабочих), учет сложных климатических условий. В этих зданиях нет кондиционеров, минимально используется электрический свет: интерьер защищен от палящего солнца, но естественное освещение там всегда используется. Горячий воздух уходит из помещений через верхние проемы, и так там поддерживается комфортная температура. Также Кере помнит о чисто социальной роли архитектуры: его здания рассчитаны на неформальные сборища и общение, как внутри, так и снаружи.
При этом его постройки никогда нельзя назвать примитивными, это качественная архитектура с продуманными композицией и пропорциями, долей сдержанной оригинальности. Жюри Притцкеровской премии считает, что у них есть «харизма без притворства».
У Кере есть и более крупные проекты: здание Парламента Буркина-Фасо в Уагадугу (реализация его под вопросом после недавнего военного переворота) и сооружение той же функции в соседнем Бенине: оно уже почти готово.
Кере – герой множества публикаций, участник многочисленных конференций и выставок, включая Венецианскую биеннале, в том числе в форме разнообразных временных сооружений – от павильона галереи «Серпентайн» в Лондоне до инсталляции на музыкальном фестивале «Коачелла» в Калифорнии. Премий у него тоже было немало, например, американская Marcus Prize с призовым фондом в 100 000 долларов.
Однако ни одной постройки в «первом мире» у него нет – за исключением, опять же, полухудожественных работ, как беседка Xylem в арт-центре в штате Монтана, недалеко от Йеллоустонского парка. При этом он участвует в западных конкурсах и прекрасно понимает – учитывая берлинское образование и опыт работы по дереву, который демонстрирует тот же Xylem – как работать в не-тропическом климате. Такая ситуация ставит под сомнение любые лозунги о мультикультурности и инклюзивности: Кере и других не-западных, не-северных архитекторов можно осыпать наградами и «декоративными» заказами типа «Серпентайн», но если их при этом не готовы принимать как равноправных профессионалов на любых площадках и территориях, не только на их родине, то любая постулируемая открытость на деле оказывается – притворством.
